Русский комбайн в чиновничьем лабиринте

Потенциально прибыльнейшую отечественную отрасль убивают несправедливой конкуренцией

Ольга Андреева

Иногда так бывает, что в больших семьях есть дети любимые и не очень. «Вот посмотри, какой Васька у нас молодец, — говорит плодовитый подвыпивший папаша, — в школу ходит, не прогуливает, и курит всего полпачки в день. А ты… оболтус!» А чужие дети, так те и вовсе золото – все как один родителям помогают, женятся на ком надо и дружат с правильными людьми. У России нелюбимых детей несколько и среди них сельхозмашиностроение, самое, пожалуй, нелюбимое. Грешным делом наше правительство, кажется, в тайне подумывает: «И как это меня угораздило повесить на шею такого нахлебника? На что она вообще нужна, эта отечественная сельхозтехника?! Вот на американскую любо-дорого смотреть!

Ещё немного и сельхозмашиностроение разделит бесславную участь другого нелюбимого детища своей страны – автопрома, который уже так затюкали и запинали, что в ведении его остались только нишевые изделия, а впереди позорная переориентация на тупую сборку иномарок. Отличие сельхозмашиностроения от автопрома в том, что первый упорно пытается доказывать равнодушному Отечеству в лице чиновничества свою полезность и способность принести реальные блага бюджету и всей государственной инфраструктуре. По оценкам экспертов, отечественное сельхозмашиностроение за последние несколько лет стало одной из самых динамично развивающихся отраслей экономики. Она уже серьёзно заинтересовала российских инвесторов. Спору нет, американская и немецкая техника, красивая и просто-таки излучающая уверенность в своих лошадиных силах, на первый взгляд выглядит убедительнее. Но в словах министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, утверждающего, что наша техника по соотношению цена-качество лучшая в мире, кроме квасного патриотизма, есть и своя правда.

Президент «Союзагропромаша» Константин Бабкин не только разделяет мнение министра, но и, как производственник, может оценить реальную ситуацию. Да, действительно, наши машины ещё довольно часто ломаются, зато и чинятся в полевых условиях за несколько часов. Импортная техника дороже, и если поломка происходит, отремонтировать иностранный комбайн или трактор – дело невероятно сложное и дорогостоящее.

В каком-то отношении, если подумать, российская сельскохозяйственная техника – суть плоть от плоти страны, её породившей. И быть может, именно отечественный трактор есть та самая вечно ускользающая и самая точная метафора для русской души – широкой, загадочной и покладистой. Эти волшебные свойства российской техники пользуются неплохой репутацией на Западе и с точки зрения тамошнего фермера вполне конкурентноспособны.

Это подтверждается и статистикой. Экспорт отечественной техники неуклонно растет. Только за январь-ноябрь 2005 года из России было экспортировано 3 563 комбайна на сумму, что вдвое больше, чем за тот же период в предыдущем году. Та же тенденция наблюдается и в экспорте тракторов и прочей сельхозтехники. Общая стоимость российского экспорта составила 267, 4 млн. дол. Казалось бы, нелюбимое дитя старается изо всех сил и должно радовать родителей успехами. Однако Россия – жестокая мать. Возможно, узнавая в лице родного комбайна свои собственные черты и подозревая бедное дитя в злобной иронии, она фактически лоббирует импортную технику.

Несмотря на все старания отечественных производителей, рост импорта в прошлом году составил 66%. И хотя экспорт в то же время вырос на 88%, суммы, выплаченные иностранцам за комбайны и трактора, чуть ли не в четыре раза превышают заработанное на экспортных поставках и составляют огромную цифру в 827, 6 млн. долл. (тогда как экспорт, как вы помните, составил всего 267, 4 млн.). Но обманывать самих себя всегда трудно и очень накладно. Как справедливо заметил замминистра сельского хозяйства Сергей Митин: «У нас почти 200 тысяч комбайнов, такое количество не заменить импортом. Мы не намерены превращать страну в полигон, где будут преобладать зарубежные машины».

Суровая мать Россия откровенно стыдится за собственное дитя и, кажется, меньше всего настроена его баловать. Хорошо, что хоть бегать по родным полям она не запрещает. И это при том, что ребёнка «в гости» очень активно зовут другие. Эспортные поставки нашей сельхозтехники выросли не благодаря, а вопреки внешнеторговой политике России. Условия, в которые поставлено отечественное сельхозмашиностроение на внешних рынках просто унизительны. Например Белоруссия в больших количествах экспортирует в Россию свою технику, а нашему производителю импортировать свои изделия в Белоруссию проблематично. Зарубежные компании имеют такое количество льгот на отечественном рынке, которое нам и не снилось. Так налог на добавленную стоимость наши производители уплачивают ещё на стадии создания машины. А вот зарубежный производитель при экспорте техники из своей страны получает возмещение НДС. С таможенными пошлинами и вовсе получается смешно. Иностранцы могут её или вообще не платить, включая технику в уставной капитал организации, или растянуть выплаты на несколько лет, используя режим временного таможенного ввоза, или минимизировать выплаты, занижая декларируемую стоимость техники. На настоящий момент только 19% ввозимой из-за рубежа техники сполна оплачивает таможенные сборы. На западе существует несколько хорошо разработанных схем скрытого субсидирования экспорта. Импортерам сельхозтехники в Россию предоставляется возможность получить кредит на льготных условиях (2-3% годовых) на срок до 5 лет с надёжными гарантиями государственных экпортных агентств Eximbank и Hermes. Таких скидок или кредитов наши машиностроители на свои изделия предоставить не могут. А если учесть, что для бедного российского крестьянства размер единовременной выплаты имеет ключевое значение, то и получается, что зачастую хозяину проще купить дорогой импортный трактор, растянув выплаты на несколько лет, а не наш отечественный и недорогой, когда нужно отдать сразу всю стоимость.

С другой стороны российскому экспорту сильно мешает четко выраженная и последовательная государственная позиция западных стран, активно стимулирующих закупки техники только собственных производителей. Например, в Восочной Европе существует фонд SAPARD, который возмещает фермерам до 50% стоимости сельхозтехники, но только в том случае, если она сделана в странах Евросоюза. На российскую технику такое дотирование не распространяется. Западные «родители» вообще весьма ревниво относятся к международному статусу своих детишек. И России, как матери, тут есть чему поучиться. Константин Бабкин, президент «Союзагропромаша», в одном из интервью рассказал такую историю об обыкновенном американском лоббизме. Не так давно владельцы и директора 35 ведущих предприятий России были с визитом в Казахстане, Эта страна – традиционный и надёжный партнёр российских машиностроителей. Встреча оказалась плодотворной для обеих сторон. Но не успела ещё российская делегация вернуться домой, как атташе американского посольства позвонил в министерство сельского хозяйства Казахстана и выразил беспокойство в связи «усилением активности российских машиностроителей». В результате он пригласил делегацию ответственных лиц казахстанского правительства посетить в феврале США для экскурсии по американским машиностроительным заводам. А ведь, собираясь с визитом в Казахстан, наши машиностроители звали с собой в поездку государственных чиновников из высоких кабинетов, в надежде на их поддержку. Ни один из них на приглашение не откликнулся. Вот и сравните, пожалуйста, российскую и американскую поддержку своих производителей на внешних рынках.

Бедные дети своей страны просят даже не о сумасшедших льготах и дотациях, а об элементарном равноправии. Виктор Семенов, депутат Госдумы, председатель Ассоциации отраслевых союзов АПК, выразил эту простую мысль так: «Нашему машиностроению не нужны привилегии. Нужно равноправие с иностранным производителем, которому почему-то создаются преференции. Если их не будет, россияне нарастят мощности и закроют дефицит техники».

Складывается парадоксальная ситуация, при которой, несмотря на ледяное отношение со стороны государства и массу препон со стороны зарубежных партнёров, российское сельхозмашиностроение одерживает хоть и скромные, но победы на международных рынках. При этом с внутренних рынков его продукцию активно выдавливают. И хотя сейчас в этой сфере работает практически самый успешный и профессиональный менеджмент, имеющий на своём счету немало достижений, проблем по-прежнему множество.

И здесь все упирается в общее положение дел в сельском хозяйстве. Ведь, как справедливо отмечает Андрей Фефелов, Председатель ЦК профсоюза Академии сельхозмашиностроения РФ, «успехи нашего агропрома «напрямую зависят от покупательной способности крестьянских хозяйств. А она низка. Необходимы такие поправки к законодательству, которые уравняли бы возможности участников рынка. Ну, а остальное уже будет зависеть от самих производителей, от их умения эффективно работать». Для сравнения скажем, что около 40% доходов европейских фермеров обеспечены госдотациями. Поэтому и цены на технику могут шире варьироваться. Наши же крестьяне о таком могут только мечтать, и просто вынуждены пользоваться искусительными предложениями западных компаний. А ведь отечественное сельхозмашиностроение — вовсе не беспомощный мальчишка, умеющий только хныкать и размазывать по щекам горькие детские слезы. По расчетам специалистов-сельхозмашиностроителей, если государство откликнется на предложения «Союзагромаша», то уже к 2010 году объём продаж отечественных сельхозмашин вырастет до 90 млрд. рублей ежегодно. Уже сегодня производители готовы направить инвестиции на выпуск новой высокотехнологичной техники и запчастей в размере 15 млрд. рублей. Страна в результате подобной организации дела получит 30 тысяч новых рабочих мест!

Пока же положение напоминает неустойчивую позицию бильярдного мяча на краю лузы. Достаточно одного легко движения правительственной руки, и мяч окажется в сетке. Но вот заговорит ли в правительстве мудрая отеческая совесть или нет, это покажет заседание, назначенное на 22 февраля и посвященное проблемам отечественного сельхозмашиностроения. Кем уйдут из Белого дома наши сельхозмашиностроители – любимыми детьми или окончательно брошенными сиротами?!

Второй вариант грозит не только крахом надежд и амбиций отечественных машиностроителей, упрямо напоминающим родной стране о былой славе мирового лидера в области сельхозмашиностроения, но и катастрофой для целой отрасли экономики. Это значит, что заводы, разбросанные по всей стране и по большей части являющиеся мощнейшими градообразующими предприятиями, не будут работать, рабочие места перестанут существовать, огромные суммы налоговых вложений не будут вливаться в госбюджет, а в стране появятся стотысячная толпа безработных специалистов. И вряд ли вступление России в ВТО, добытое ценой фактического предательства интересов собственной промышленности, будет достойным утешением для тысяч и тысяч людей в российской глубинке. Ведь многие россияне, увы, уже свыклись с горьким ощущением собственного сиротства.